Например, учёные научились более точно определять возраст костей первобытных людей и результат оказался удивительным. Возраст кроманьонцев (почти современных людей) – 92-110 тыс. лет, а неандертальцев, которые ближе по облику к обезьяне – всего 40 тыс. лет. И это еще не всё. Возраст австралопитека, который едва мог встать на ноги – 2 млн. лет, а более развитого прямоходящего орриона – 6 млрд. лет. Возраст другого прямоходящего человекоподобного существа сахелантропа («сахельский человек») – 7 млн. лет.
Получается, чем дальше в глубь веков, тем более человек похож на современного? Это больше похоже не на эволюцию, а на регресс.
Еще одна трещина в теории эволюции – лишение обезьяны волос. Возможно, облысение произошло, чтобы избежать перегрева, однако это спорная версия. Во-первых, шерсть защищает и от перегрева. Во-вторых, в тропиках по ночам тоже холодно, так что шерсть не помешает.
А вот млекопитающие, живущие в воде, безволосые. Им не нужны волосы, т.к. при выходе на сушу они долго сохнут, что ведет к переохлаждению. Поэтому можно предположить, что человек начал свой путь как водное млекопитающее. В пользу этой версии говорят и другие факты.
Речь человека отличается от «говора» других млекопитающих. Рычание, мяукание и т.д. происходят на входе, а человек разговаривает на выдохе. Кстати, как и такие водные млекопитающие, как дельфины и киты. А всё потому, что разговаривать в воде на вдохе невозможно, попросту захлебнёшься.
У людей есть губы, которых нет у других наземных млекопитающих, зато для водоплавающих они полезны, т.к. плотно закрывают рот, защищая от попадания воды.
Устройство зубов также отличает нас от зверей, на нижней челюсти у них есть диастема – пустое место, куда входит клык верхней челюсти, запирая рот. С закрытым ртом животные жевать не могут, а человек может. Это было бы удобно под водой.
Отложение жира у наземных животных происходит в сальнике, на кишках, тогда как у людей и водных млекопитающих – под кожей.
Это далеко не полный перечень фактов, говорящих о несостоятельности теории Дарвина.
- О несостоятельности гипотезы Дарвина