В поисках капитана «Сенсации»


Теория современной журналистики под «желтой прессой» понимает более дешевые по стоимости печатные издания, специализирующиеся главным образом на освещении сенсаций, скандалов, слухов. Это газеты, не брезгующие обращать при помощи диктофонов и фотоаппаратов пристальное внимание на личную жизнь в первую очередь известных людей, в том числе и на не самую приятную ее сторону.

Последнее обстоятельство зачастую нивелирует в восприятии читателей разницу между обычной, «желтой» и «бульварной» прессой. В борьбе за тираж и деньги «бульварная» пресса не гнушается даже красивой ложью и грубым искажением фактов. Делает упор не на целостность текста, а на выпячивание эпатажных деталей, даже отдельных слов. «Желтая пресса» подобным не занимается. Но уловить разницу в большинстве случаев способен только специалист, которым обычный читатель, как правило, не является.

Бились два «Нью-Йорка»


О том, кто именно и почему ввел в обиход устойчивое выражение «желтая пресса», точных данных нет. Но основными версиями считаются две. Первая из них экономическая. Заключается она в том, что, решив продавать газеты, кардинально отличающиеся не только содержанием и ценой, но и формой с цветом, издатели выбрали для них более дешевую желтую бумагу. Второй вариант выглядит более скандальным и носит название «Желтый малыш». Так назывался вышедший в 1896 году в США пародийный комикс, посвященный китайско-японской войне.

Изображенный в комиксе грязный и неопрятный желтый малыш, в переводе на английский Yellow Kid, не только очень напоминал японца, но и был схож с ним по имени. Ведь «японский» и «желтый» звучат одинаково — Yellow. Комикс и стал предметом публичных разногласий между двумя североамериканскими медиамагнатами и издателями крупнейших газет. В спор из-за «Желтого малыша» вступили Джозеф Пулитцер, возглавлявший New York World, и Уильям Рэндольф Херст из New York Journal American.

Секс на первой полосе


Кстати, именно Джозеф Пулитцер, куда больше известный в качестве основателя одноименной премии, и Уильям Херст считаются «родителями» газет с пометкой «желтая пресса». Принадлежащие им издания первыми в мире стали ориентироваться на публикацию материалов, заголовки, фото и тексты которых старались пробуждать в людях незаурядные эмоции. Включая, например, любопытство, юмор, зависть, гнев, тревогу, страх, ненависть. Тем самым это подталкивало следить за продолжением истории и новыми аналогичными материалами, платить деньги за увлекательное чтиво и повышать тираж.

Благодаря Пулитцеру и Херсту, в газетах начали подробно, с многочисленными иллюстрациями освещаться не только какие-то действительно важные для мира, страны и общества события. На первые полосы изданий вышли закрытые прежде для читателей темы секса, криминала, смерти, сенсационных и загадочных слов, событий и явлений. А для журналистов стало вполне обыденным и нормальным добавлять в публикуемые материалы изрядную долю эпатажа, цинизма и вульгарности.

«Желтая» Россия


Газеты и журналы, которые могли бы вызвать одобрение американцев Пулитцера и Херста, в СССР и России появились только после объявления курса на так называемую гласность, свободу слова и ликвидацию цензуры. Точнее, их издание и распространение всего лишь возобновилось. Ведь первая откровенно «желтая» газета существовала в России еще до 1917 года. Она носила название, вполне отвечающее как форме подобной прессы, так и ее содержанию и цене — «Копейка».

Что касается современности, то своеобразным сигналом к началу информационной «желтизны» отечественной журналистики послужила сенсационная для тогда еще социалистической страны статья Евгения Додолева. В 1986 году он опубликовал в газете «Московский комсомолец» два текста, посвященные столичным проституткам: «Ночные охотницы» и «Белый танец». А спустя еще некоторое время на газетных прилавках и витринах «Союзпечати»стали свободно лежать по-настоящему «желтые» издания — «Экспресс-газета», «Совершенно секретно», «Жизнь», «СПИД-инфо», «Мегаполис-экспресс» и многие другие.