Между тем бывает и другая ситуация. Когда произведение нашумело, все им восхищаются. Проходит год, два, три, десять лет, и народ продолжает помнить этот чудесный мир, созданный автором, её героев, поразивших в самое сердце. Проникнувшись чужими мыслями, открываешь роман и… ничего. Ты не испытываешь и толики тех переживаний, которые тебе вроде как обещали. Именно так случилось, когда ко мне в руки, спустя почти четверть века после их выхода в свет, попали произведения Марии Семёновой из любимого миллионами цикла «Волкодав».

Да, было бы как минимум глупо спорить с тем, что Мария Семёнова создала очень детальную, продуманную вселенную, которая во многом базируется на обрывках реальной истории, содержит в своей основе видоизменённые культурные традиции и мифологию народов мира. Она писала страницы, словно рисовала картины, не забывая о мелочах, которые непременно ускользнули бы от внимания другого автора. Она не забыла изучить основы боя, чтобы поединки были натуралистичными. Не поленилась копнуть глубже в области геологии, прежде чем отправить персонажей на рудники добывать камни. Она познакомилась с основами человеческой психологии, а потому её герои не просто клише, что было бы типично для фэнтези.

Но, позвольте, это всё ещё фэнтези, а не альтернативная история с ожившими суевериями. А потому боги и богини, бродящие среди людей, — это, конечно, прекрасно. Концепция многомирья пусть не нова, но всегда любопытна. Зачатки магии — эдакий must have. Но не должно ли волшебства быть больше, нежели дуэлей на мечах и преобразованной и переиначенной мифологии? Не имеет ли смысл квестовые путешествия героя разбавить любовными ветками, а не только дружбой и бесконечными морально-этическими дилеммами в стиле Достоевского? Так ли необходимо превращать Волкодава в сверхпринципиального парня, живущего исключительно долгом и забывшего буквально обо всём, что не делает его лучше и не возвышает духовно? Нужно ли читателям-материалистам это духовное возвышение, когда они могли вместе с героем иметь свой дом и красавицу жену, выходящую из малинника за руку с пухлощёким малышом?

Если в первых двух книгах герой немного удивляет, но в целом читатель следит за квестом, не вдаваясь в эмоциональные детали, так как вполне увлечён событиями и всё ещё надеется на лучшее, то дальше становится очевидно, что произведениям не достаёт чего-то очень важного, что можно было бы описать метафорическим термином «сказка». Бонусы, посвящённые жизни в рудниках, слишком жёсткие и сухие. Куча деталей из области геологии делают мир реалистичнее, но не позволяют раствориться в сюжете, по-настоящему прочувствовать боль героев, вместе с ними испытать безнадёжность, так как эмоциональная составляющая урезана в сравнении с описательной. А на четвертой по счёту книги кажется, будто автор исписалась. Она всё чаще повторяется, ставит много многоточий, нередко ссылается на труды своих коллег, работавших в рамках того же мира. В результате сплошные загадки и недомолвки на фоне всё той же эмоциональной сухости, фанатичного стремления к духовному росту, полного аскетизма во всём, гротескной принципиальности и гипердетализации мира. Ряд линий кажутся незавершёнными. Другие остаются непонятными или просто нелогичными. И то, что начиналось в целом за здравие, как часто бывает, закончилось если не за упокой, то весьма уныло.

Итог? Нет желания возвращаться к миру. Хочется от автора-женщины чего-то более женского. В крови острая нехватка любви и волшебства, которые следует немедленно восполнить. А в голове — желание порекомендовать писателям взять с Марии Семёновой пример в том, что касается умения продумывать детали мира, но не следовать по её стопам, когда речь идёт о линиях взаимоотношений героев и создании психотипов, столь далёких от современных представлений о плохом и хорошем, что установить с персонажами связь практически невозможно.