Неприятие возникает в отношении недавних заимствований, и оно может быть радикальным. В 2013 году Государственная дума даже рассматривала законопроект о запрете употребления иностранных слов при возможности их замены русскими аналогами. И это не единственный пример такого рода в истории России.
Пуризм
Приверженцев «чистоты русского языка» (языковых пуристов) было немало в 19 веке. Самый известный из них – адмирал А. Шишков. Его идея состояла в том, чтобы заменить заимствованные слова специально изобретенными русскими. Калоши они предлагал называть «мокроступами», аллею – «просадом», фортепиано – «тихогромом» и т.д.
Впрочем, он не был первым. Еще при Екатерине II предпринимались попытки защитить русский язык от заимствований. С благословения императрицы члены академии предлагали называть акростих «краестишием», аудиторию – «слушалищем» и т.п. Некоторые из этих неологизмов прижились. Например, слово «лицедей», которым предлагалось заменить слово «актер», существует в русском языке, приобретя особый стилистический оттенок. Но в целом эти действия успеха не имели.
Примечательно, что подобная защита «чистоты языка» на государственном уровне вполне успешно осуществляется в современной Исландии, но вряд ли Россия может перенять опыт островного государства.
Нормы употребления заимствованных слов
Языковой пуризм, безусловно, представляет собой крайность, которую осмеяли еще современники: «Но панталоны, фрак, жилет, всех этих слов на русском нет», – иронизировал А.С.Пушкин. В определенном контексте употребление иностранных слов оправдано, например, применительно к жизни, быту, истории и культуре другого народа. Даже самого ярого пуриста не возмутит употребление слов «аул» и «арба», когда речь идет о Кавказе, «мантилья», «идальго» – об Испании, «гондола» – об Италии.
Русскими аналогами не всегда можно заменить специальные термины. Например, в быту можно употребить слово «градусник», но в научной работе более уместным будет «термометр». «Бельканто» – это не просто «прекрасное пение», это определенная система вокальных приемов, отличающаяся от других видов пения. Абсурдно будет звучать словосочетание «сонатное скоро» вместо «сонатного аллегро».
Оправдано употребление заимствованных слов, пришедших из-за границы вместе с предметами и явлениями, которые они обозначают. Буквальный перевод таких слов, как правило, не соответствует тому значению, которое они приобрели в русском языке (достаточно сопоставить слова «имидж» и «образ»). В ряде случаев иностранные слова вытесняют русские, оказавшись более краткими и удобными. Например, английское слово «компьютер» оказалось более удобным, чем отечественный термин «электронно-вычислительная машина» (даже в виде аббревиатуры «ЭВМ»).
Употребление иностранных слов не является оправданным в том случае, если их можно заменить русскими без ущерба для смысла и стиля высказывания.
Например, совершенно не обязательно говорить: «В ходе переговоров не удалось достичь консенсуса», с таким же успехом можно сказать: «В ходе переговоров не удалось достичь согласия». Таким же неуместным выглядит употребление глагола «стартовать» применительно к любому событию. Стартовать может автопробег, но не выставка или фестиваль!
Необходимо избегать дублирования русских слов иностранными с таким же значением: «ограничен лимит времени», «внешний антураж».
Наконец, совершенно недопустимо употреблять иностранные слова, плохо представляя себе их значение. Подобное желание «блеснуть образованностью» нередко приводит к курьезам. Известный лингвист Л.Успенский описывает такой случай: начальник заводского клуба заявил, что «довел работу клуба до полного вакуума». Объяснялось все очень просто: завод, о котором шла речь, производил вакуумные насосы, этот человек часто слышал слово «вакуум» от посетителей клуба, и оно показалось ему обозначением высокого качества. Заглянуть в словарь иностранных слов он не удосужился.
Таким образом, совсем изгнать из своей речи заимствованные слова нельзя, но употреблять их нужно только там, где это стилистически оправдано.